Часть VI. В спорах и борьбе

Шестидневная война пробудила в сознании многих советс­ких евреев любовь к Израилю и интерес к собственной исто­рии, культуре и сионистской идеологии. До этой войны евреи относились к своему еврейству по-разному, но в большинстве случаев  со знаком минус: как к бремени, как к поводу для стыда и даже как к проклятию. Процесс смены знака наци­ональной идентифи­кации сопровождался мощным выбросом национальной энер­гии. Эта энергия и поддержка, оказанная со стороны еврейс­тва Запада и Израиля, помогали выдержи­вать давление тота­литарной сверхдержавы и служили надеж­ной основой для объединения сил.

Но были предпосылки и для разногласий. Часть из них вы­текала из самой природы общественного движения (обсужде­ние тактики и стратегии, направлений деятельности, борьба за лидерство, личностные столкновения и прочее), часть – из не­простой специфики отказа. Люди попадали в отказ по воле КГБ и в соответствии с его логикой, сводившейся к торможе­нию эмиграции в целом и недопущению выезда определен­ных категорий граждан. КГБ стремился сделать жизнь отказ­ников как можно горше, чтобы на их пугающем примере от­бить у остальных желание к отъезду.

Отказники боролись за выезд и постоянно обсуждали меж­ду собой, как лучше достичь цели. Обсуждения нередко пере­ходили в споры и приводили к серьезным разногласиям. Мно­го полемических стрел было сломано в дискуссиях о свободе выбора между алией и “нэширой” (ивр., “отсев”), об отноше­нии к нэшире и ношрим, о степени и формах сотрудничества с демократическим движением. Немало споров порождал воп­рос о месте национальной культуры в деятельности движе­ния, о важности различных направлений культурнической де­ятельности и реалистичности их осуществления в условиях Советского Союза. Некоторые разногласия вызывал полити­ческий активизм и моральная приемлемость определенных его направлений. Неоднозначно оценивалась деятельность от­дельных маргинальных групп.

Мы выросли в условиях информационного голода и при­выкли, иногда вслепую, строить модели окружающего. Но люди попадали в наши ряды из различных возрастных групп и с разных жизненных траекторий и отличались складами ха­рактеров, наклонностями и жизненным опытом. Неудиви­тельно, что создаваемые ими модели сильно различались. Нужно также признать, что в большинстве случаев мы были открывателями неведомого, и никто не знал наверное, чтó в конечном счете окажется лучше и эффектив­нее. Мы диску­тировали и учились на ходу, пробуя границы возможного и испытывая десятки различных вариантов.

Мы выросли за “железным занавесом” в условиях изоля­ции и не представляли себе, как устроен и организован много­сложный еврей­ский мир и те, порой разнонаправленные силы, которые оказывали нам поддержку.

Кроме того, у нас не было опыта общинной жизни, и, следовательно, признан­ных и авторитетных лидеров.

КГБ умело пользовался этими обстоятельствами и с помо­щью агентов, внедренных в наши ряды, старался создавать ат­мосферу подозрительности и враждебности в отказных кру­гах. Нельзя сказать, что ему это удавалось в полной мере, но случалось, что кто-то незаслуженно носил титул “стукача”, кого-то напрасно обвиняли в нечистоплотности, присвоении средств или моральной деградации. Возникали конфликтные ситуации и взаимные претензии личного характера, некото­рые из них сохрани­лись даже после успешной эмиграции.

Но мы не будем здесь ими заниматься. Благородство целей и необходимость единения рядов перед лицом общей опасно­сти помогали разрешать бóльшую часть такого рода конфликтов.

В этой части книги мы рассмотрим различные подходы к вопросам стратегического характера и идеологические разно­гласия в отказной среде. Некоторые из них мы уже рассматри­вали: переход от подпольной самиздатовской деятельности к открытой борьбе; ориентация на западное общественное мне­ние; поправка Джексона-Ваника и борьба вокруг нее. Пришло время рассмотреть другие, и начнем мы с различных взглядов на формы и степень сотрудничества с демократическим дви­жением.

Далее: Глава 35. Сионисты, диссиденты, демократы

Comments are closed.